Фрагменты истории местечковой семьи Бендиткис. Часть вторая.
Возмужание Шуры.

   Итак, закончена учёба в казённом еврейском училище, получена специальность бухгалтера. Начались интенсивные поиски работы. Но брать на должность бухгалтера пятнадцатилетнего парня без практического опыта никто из бердичевских предпринимателей не спешил. Из Википедии относительно того времени - «В городе действовало 104 цеха, в которых работали 4 тыс. ремесленников разных специальностей, 68 швейных мастерских, 6 шляпных, обувные мастерские Львовского, Айзенберга, Зильберга, которые впоследствии стали большими фабрикантами, каретная мастерская, три кирпичных завода (по 6-8 чел. рабочих), завод венской мебели Геллина (116 рабочих), два других (по 10-8 рабочих). Местное значение имели свечно-сальный завод, маслобойный, мыловаренные, фабрика по производству конфет, табачная, мельницы и другие. Были в городе, конечно, и торговцы, и ремесленники, портные, сапожники, ювелиры, мебельщики, парикмахеры, жестянщики. Но это были счастливчики. Остальные — крутились, кто как мог. Голодные дети, жёны и старики хотели кушать. Большие деньги на нелегальном бизнесе делали немногие — те, кто держал в руках нити. Остальные получали гроши, нищенствовали.»

 Так чем же заниматься парню в такой ситуации, когда работать нужно просто для жизни, а на работу не берут? Только начать помогать своему отцу. Отца его, то есть моего деда, звали Берель, в память о нём его и меня назвали Борисом. А чем занимался этот дед мой? Тем же, чем и большинство незажиточных, мягко говоря, жителей Бердичева - мелкой торговлей... В данном случае - мелкой торговлей кожей. ( К этому времени в городе работал кожевенный завод, впоследствии он превратился в огромный кожевенный комбинат, в середине двадцатого века, как с гордостью рассказывали наши школьные учителя, он был крупнейшим в Европе, и выпускал такую качественную кожу, что офицеры в СССР при заказе парадных сапог, просили изготавливать их обязательно из "бердичевского хрома" - об этом мне рассказал мой старший брат, Иосиф, подполковник медицинской службы).

Так вот, эта мелкая торговля кожей позволяла хоть как то сводить концы с концами семье с пятью детьми. Именно лишь сводить концы с концами, поэтому даже на оплату учёбы сыну в начальной школе денег в семье просто не было, дочери "прихватывали" минимально необходимые знания в общении с родителями и братом. Родители могли позволить себе приобретать лишь самую дешёвую одежду и обувь для себя и детей, но никто не голодал. В базарные дни Марчик сопровождал маму на рынок, наблюдал за выбором ею необходимых продуктов, впитывал в себя умение торговаться с продавцами... Можно сказать, тогда это было просто нормой.                                                                                                                                                          (Небольшое отступление. В конце мая - начале июня на центральном рынке Бердичева в продажу начинала поступать клубника из пригородных сёл, расположенных на песчаных почвах. Замечательный внешний вид, соблазнительный запах сладкой ароматной свежести не позволял мне просто так пройти мимо, не "отоварившись" этими ягодами на радость жене и детям. В один из таких дней мне больше всего понравился "товар" у весьма немолодого продавца. Мне тогда было лет около сорока , седовласому продавцу, на мой взгляд, за семьдесят... Пробую, прицениваюсь. На мой взгляд, дороговато. Делаю шаг назад, возвращаюсь, называю мой вариант цены. У продавца, сидящего с явно скучающим видом, как-то загораются глаза. Он говорит, что у него на этот момент лучший товар, но чуть снижает цену. Начинаем торговаться. В итоге сходимся на каком-то уровне, он сворачивает кулёк, насыпает туда оговоренное количество, я оплачиваю купленное. К моему удивлению, он добавляет в кулёк ещё немного отборной клубники, и спрашивает: " Вы, скорее всего, из местных?". Киваю, мол, да. Он продолжает: "Давно не получал такого удовольствия. Большинство спрашивает, либо соглашается и молча покупает, либо не соглашается и молча уходит... Скучно. Никакой особой радости от общения." Ну, а ко мне это пришло после походов с моей мамой на рынок...).                  
    Кожу, конечно, не высшего сорта, покупали в отделении оптовой продажи бердичевского кожевенного завода. Разделяли, в свою очередь, на более и менее качественные части, в зависимости от предполагаемых потребностей потенциальных покупателей. Из-за отсутствия средств у деда не было никакой собственности на рынке, за исключением рундука с товаром, который он на ночь оставлял у знакомых, имеющих свой ларёк. А днём, за исключением субботы (этот дед мой был глубоко верующим человеком, приучал к этому и своих детей, суббота для него была священным днём для молитв и отдыха, обязательно посещал он с сыном синагогу для молитв, мой отец помнил многие молитвы наизусть до глубокой старости...), рундук выносился из ларька, на нём расстилался "товар", и покупатели зазывались на демонстрацию особо "красивых" кусков кожи. Конкуренция была огромной, поэтому звонкость и громкость "зазывалы" тоже имели немалое значение. Детей в семье становилось всё больше, и средств просто для существования нужно было всё больше, поэтому для увеличения продаж дед мой стал осваивать рынки соседних населённых пунктов в их базарные дни (в разных сёлах они традиционно не совпадали). А поездка туда на арендованной для таких случаях телеге могла длиться несколько часов. Выезжать следовало пораньше, нередко ещё затемно. Бывало разное, вплоть до грабежей... И отец мой стал сопровождать своего отца для охраны и помощи в продаже. Тут-то и пригодился отцу моему приобретённый им ранее опыт работы у шорника. Он уже мог весьма профессионально давать советы, какой кусок кожи для чего мог лучше служить. Например, для использования в качестве передника кузнецами или мясниками, или портными, или для ремонта конской упряжи, или для заплат в кожаной обуви... И ещё одна задача в таких поездках появилась у юноши. Пока товар только раскладывался на рундуке, Шура старался побыстрее закупить нужные семье продукты питания, там они нередко были дешевле, чем на бердичевском рынке.

  Итак, 1917 год, революционные события захватывают и Бердичев. Семью моего отца эти события затронули немного, хватало проблем просто с существованием. Но отец вспоминает, что толпа разозлённых горожан в районе крепости забила до смерти одного из приставов, известного своей жестокостью. Началась смена властей в городе... Меньшевики, большевики, эсеры, гетьманщина, петлюровщина, атаманщина, серожупанники, чёрношлычники, набеги именующих себя казаками, гайдамаками, махновцами, немецкое правление, польское правление, более десятка раз город переходил из рук в руки ... Разбои, грабежи и погромы еврейских домов были далеко не редкостью, но в бедной части города (район "пескИ"), где проживала в то время семья моего отца, погромов и грабежей почти не было - поживиться нечем было...

  26 февраля войска 1918 года войска украинской народной республики (УНР) заняли город, и уже на следующий день прямо в центре города какие-то гайдамаки похватали множество (по слухам, до семидесяти...) выходящих из синагог бородатых мужчин, и перед городским театром, и в нём самом зарубили всех насмерть и там же бросили истекающие кровью тела, предварительно сняв с них всё ценное... Ужас, ужас, ужас!.. Жуткий страх охватил всё еврейское население города... Плачем, похоронами и молитвами началось следующее утро. На всякий случай стали забивать окна и двери досками, сами прятались в подвалах... Что же будет дальше?.. А уже днём 28 февраля в Бердичев вошли немецко-австрийские войска. И в городе воцарился порядок, погромы практически прекратились. Мало того, при входе немцев в город в течение первых же дней были арестованы и публично казнены несколько грабителей и насильников. В городе был установлен комендантский час, по улицам ходили патрули, наблюдавшие за соблюдением порядка. Летними  днями всё семейство с симпатичными детьми - девочками 17-и, 12-и, 8-и и 3-х лет и юношей 16-и лет любило прогуливаться по центру города и берегу реки, покупать детям доступные сладости, встречаться со знакомыми, обмениваться новостями... Нередко проходящие мимо "стражи порядка" здоровались с бородатым главой семейства и его осанистой супругой... (Вероятно, воспоминания о таком поведении немцев удержало в Бердичеве часть евреев старшего поколения от желания эвакуироваться в первые две недели войны в 1941 году, за что они и поплатились своими жизнями.) В счёт оговоренных репараций немцы изымали у крестьян продукты - птицу, яйца, масло, сметану для отправки в Германию, но при этом соблюдали определённые границы, оставляя людям необходимое для жизни, и частично рассчитываясь оккупационными деньгами. Торговля снова оживилась. Мой дед даже смог для торговли арендовать подвал в одном из домов рядом с рынком. Жить стало просто легче. Так длилось до ноября 1918 года.

  Вследствие революции в Германии немецко-австрийские войска ушли из Бердичева, город снова стал переходить из рук в руки. По указанию киевской Директории в Бердичев входит "Красный курень смерти", своими действиями оправдавший своё название... И снова погромы, и снова практически все убитые и раненые - евреи... А выживать то нужно!.. В это время приезжает в Бердичев из Одессы дядя моего отца (со стороны его мамы). В ходе бесед с семнадцатилетним Шурой предлагает ему переехать в Одессу, но оставить в такое тяжёлое время родителей без своей помощи Шура не хочет. Дядя поддерживает требования Береля сыну ни в коем случае не вмешиваться в политику, и дарит юноше 25 рублей в действующих тогда ассигнациях "керенках" для начала собственной "коммерции". И Шура, продолжая помогать своему отцу, начинает пробовать и самостоятельно заниматься мелкой торговле кожей.
Как очень тяжёлое время отец вспоминал эпидемию тифа в голодное время 1919 года. Торговли практически не было, есть реально было нечего, а тут ещё Шура и самая старшая сестра, Бетя, которая как раз начала встречаться с очень симпатичным молодым человеком, заболели тифом... Даже вспоминать об этом времени отцу было нелегко. Все исхудали, стали готовиться к худшему... Мой дедушка Берель, глядя на страдания детей, молился с утра до вечера, а бабушка Лея пошла на мельницу и буквально вымолила за последние деньги мешок отрубей. Еле приволокла его домой, отруби высушила, перемолола в муку и испекла крохотные коржики. Так тогда всем удалось выжить... Выздоровев, Бетя приняла от своего ухажёра предложение и вышла за него замуж. Жених был ещё более незажиточным, чем невеста, и родителям пришлось снимать уже новую, двухкомнатную недорогую квартиру ближе к центру города, по адресу Мало-Иудейская улица, 6. Квартира состояла их двух комнат, кухни и коридора. В бОльшей комнате жили родители и три младшие сестры - Маня, Дора и Аня, в маленькой комнате устроились молодожёны, ну, а Шуре, как уже было и раньше, на ночь устраивалась самая простая (тюфяк с простынёй и одеялом) постель в коридоре... Так прошёл весь 1919 год, и начало 1920 года. Когда удавалось, приторговывали, с трудом выживая.

   Очередная смена власти, и в конце апреля 1920 года в Бердичев вошли польские войска. То ли просто для удовольствия своего, то ли из желания поиздеваться над беззащитными евреями, но с первых же дней пребывания в городе польские солдаты стали срезать бородатым евреям их бороды, да не просто срезать, а только половину - наискосок... Вот смешно то, представляете!.. Двое держат несчастного крепко-крепко, чтоб не вздумал сопротивляться, а третий под хохот сослуживцев стрижёт кровельными ножницами... Несколько человек не выдержали такого издевательства, и плюнули в лицо "парикмахеров"... В больницы их доставляли уже полуживыми... У деда моего была шикарная окладистая борода. Узнав о происходящем, он решил некоторое время не торговать и выходить на улицу только в случае крайней необходимости, замотав чем-нибудь бороду. Днём в субботу в середине мая Бетя, родившая два месяца назад своего первенца, Макса, кормила его грудью, её муж Бер, мой будущий отец Шура и его родители играли в лото, младшие сёстры были на улице. Вдруг девочки увидали, что со стороны рынка на улицу зашло множество вооружённых солдат, которые стали ломиться во все двери. Перепуганные сёстры забежали домой и рассказали об увиденном. Дедушка велел закрыть ставни на окнах и накрепко запер дверь изнутри. Авось подумают, что никого дома нет... Не подумали... В двери начали стучать, сначала кулаками, затем ногами. "Откройте, а то выломаем!" Пришлось открыть. В квартиру ворвалось до десятка солдат. Под предлогом поиска оружия сначала всех выставили в коридор, в бОльшей комнате вывернули всё наизнанку, затем под дулами винтовок всех собрали в бОльшей комнате. Крикнули деду: "Жидзе, давай броду!" Предупредили, что если кто будет дёргаться, застрелят... Пока двое под рёв малыша, укачиваемого Бетей, резали деду бороду наискось, остальные рылись в комнате молодых родителей и на кухне. Наконец , это дикое для семьи действие закончилось, солдаты убрались... Молодёжь вышла из комнаты, оставив бабушку утешать страдающего дедушку... На кухне глазам Шуры представилось ужасное зрелище. Напомню, это была суббота, священный для евреев праздничный день, в который работать нельзя. Поэтому бабушка, прекрасная хозяйка, заранее, в пятницу вечером, наготовила в "русской печи" полный набор вкуснейших блюд на всё своё немалое семейство. А в этот день всё семейство успело только позавтракать... В итоге "посетители", вытащив все ёмкости из печи, что-то распробовали, а всё остальное просто вывернули на пол!.. Из своей комнаты вышла рыдающая Бетя... Малыша теперь пытался утешить Бер, его отец, но безуспешно. Оказалось, что исчез свадебный подарок молодожёнам, серебряный ридикюль, традиционный подарок еврейской невесте в то время. Деньги на покупку такого подарка собирали все родственники, нередко отказывая себе в последнем. Очень опасное, видать, оказалось оружие...

  С трудом удалось уговорить главу семейства аккуратно состричь остаток бороды, убедив его, что со временем отрастёт ещё красивее. А Шура, насмотревшись на страдания своего отца, решил никогда бороду не заводить. И не завёл. Когда через несколько недель закончились практически все деньги, а у Береля начала отрастать аккуратная борода, он решил снова "попытать счастья" на выезде. Несколько дней в городе в районе "Лысой горы" шла стрельба, а когда стрельба стихла, Берель нанял возчика с телегой, загрузил её нетронутыми польскими солдатами кусками кожи и поехал с Шурой в одно из сёл в сторону Чуднова. Был летний день 8 июня 1920 года. Доставив их на торговую площадь в центре села, возчик отвязал коня, установил седло, и уехал к каким-то знакомым, дав гарантию к началу вечера вернуться. Других торговцев кожей больше не было, потенциальных покупателей хватало, и Шура стал проявлять свои способности продавца на радость своему отцу. Вдруг все услышали далёкий мощный взрыв, со стороны Бердичева в небо поднялась огромная туча дыма. Покупатели разбежались, Берель и Шура в ужасе заволновались о судьбе оставленной в Бердичеве семье. Возчик не появлялся, и Шура решился бежать домой, Берель остался ждать возчика. Шура изо всех сил бежал в сторону дома целый час, весь город был окутан пылью, множество окон было выбито, повсюду валялись куски стекла. Дома все были испуганы, но невредимы. Увидав Шуру, бросились его обнимать и целовать. Успев рассказать об отце, Шура свалился без чувств. Когда через несколько часов приехал Берель, Шура весь горел, он не мог шевельнутся от дикой боли во всём теле, одежда ниже пояса стала пропитываться кровью. Вызвали фельдшера Барабана. На врача просто не было денег, а Барабан был в Бердичеве всеми почитаем, он охотно лечил бедняков, мог за услугу взять даже не деньги, а немного еды. Фельдшер скоро пришёл, привёл Шуру в чувство, внимательно выслушал и осмотрел его. Пришёл к выводу, что за счёт длительного бега не тренированный юноша так растёр себе промежность, что она воспалилась. Успокоил всех, заверив, что через пару-тройку дней больной выздоровеет, смазал воспалённое место какой-то мазью из принесённого им саквояжа, забинтовал пораженное место, выписал рецепт для аптеки, и ушёл, взяв небольшую сумму за услугу. Лекарство из аптеки реально помогло, и молодой организм быстро поправился. Как оказалось, разведчики Конармии взорвали на окраине Бердичева плохо охраняемый склад с оружием, оставшимся после первой мировой войны. Поговаривали, что там хранилось до миллиона снарядов и мин... И снова мелочная торговля кожей, и снова жизнь "от сегодня до завтра"... Польские войска ушли, в городе некоторое время было не ясно, кем он управляется. Вроде большевиками под защитой будённовцев (которые и сами были не прочь устроить парочку погромов и грабежей зажиточных евреев...), но только к началу 1923 года положение горожан стабилизируется. Об этом пойдёт речь в следующей части.