Фрагменты истории местечковой семьи Бендиткис. Часть восьмая.

Жизнь продолжается.

Конец весны 1972 года... Продолжается служба в одном из полков Министерства среднего машиностроения. Руководством принято решение об организации собственного производства различных видов инструментов, ведётся поиск нужных специалистов. Получив приказ явиться во 2-е Главное Управление для собеседования, в указанное время в парадной форме (согласно приказу) представился я охране Управления, показал "сопроводиловку" и был препровождён одним из охранников в нужный кабинет. Там уже находились двое молодых офицеров в майорских погонах, как оказалось, военные инженеры. Собеседование длилось более двух часов. Мне пришлось, кроме многочисленных вопросов по сопромату, теормеху, технологии металлов, тут - же придумывать и обосновывать схемы различных конструкций. К инструментам, производство которых нужно было организовать, всё это имело слабое отношение, но в остальном эти офицеры были подготовлены весьма хорошо.

В итоге я услышал массу похвал в свой адрес и заверения в моём быстром карьерном росте, получение квартиры в Москве, возможность учёбы в закрытой аспирантуре (в общем, всё то, о чём я только мог мечтать)... Мне было объявлено, что я подхожу по всем статьям, что "чисто формально" через день я получу анкету, которую нужно будет заполнить и уже через пару-тройку дней смогу приступить к новой службе, о чём я буду официально извещён.

Дело было во вторник, а уже в четверг я был вызван к начальнику штаба полка майору Быковскому. В штабе, кроме майора, находился незнакомый мне капитан с погонами КГБ. Мне был вручен солидного размера запечатанный сургучом пакет, с содержимым которого я должен был ознакомиться и ответить на все без исключения вопросы в течение двух часов. Затем меня в кабинете начальника штаба закрыли на ключ.

Содержимым пакета была 4-хстраничная анкета размером с газету. На первом листе оказались многочисленные сведения о моей семье, начиная с бабушек и дедушек (к моменту моего рождения была жива только одна бабушка, вторая умерла на Урале после эвакуации, дедушек тоже уже не было в живых). Я прочитал, что умершая бабушка хромала, так как сломала одну ногу в 1934 году, когда доила корову и упала с табуретки... Моему удивлению не было границ. Получается, что мы все были под наблюдением... И моя жизнь там уже была в основном отмечена. Мне осталось только ответить на ряд второстепенных вопросов. Через 2 часа дверь открылась, капитан проверил, всё ли я заполнил, потребовал от меня расписку о неразглашении сведений, содержащихся в анкете, вновь запечатал пакет и отбыл.

Я стал "витать в облаках", ожидая приказа о переводе. Помимо других соображений, я представил себе, что смогу привезти в Москву родителей, и столичные врачи наверняка смогут вылечить мою больную маму, или, по крайней мере, улучшить состояние её здоровья... Мой самый старший брат, военный врач - хирург, чрезвычайно талантливый, мудрый и многоопытный человек, с которым я поспешил по телефону поделиться своей радостью, вдруг ошарашил меня, посоветовав всё это забыть, как плохой сон. Я по глупости надерзил ему, но как же он оказался прав!.. Дни проходили за днями, а приказа о переводе меня на другую службу всё не было. На меня "свалилась" тяжёлая депрессия, усиливающаяся день ото дня. Лишь природный оптимизм удержал меня от необдуманных шагов...

Однажды в конце рабочей недели я застал своего друга Витю Кульбачного в состоянии полного опьянения. На все мои вопросы он только отмахивался и непонятно "мычал". Наутро он уже оказался в состоянии владеть собой и поведал мне следующее. Он посчитал себя ответственным за всё произошедшее со мной, так как именно он рекомендовал меня начальству, как нужного специалиста, и поэтому решил добраться до истины на "самом верху". Надо отметить, что Витя к этому времени уже много лет был не только коммунистом, но и парторгом в своём СМУ на "гражданке". В один из рабочих дней Витя в своей форме рядового военного строителя зашёл в приёмную начальника 2-го Главного Управления генерал-лейтенанта Кораблинова с какой-то папочкой в руках, дождался, пока из кабинета начальника вышел очередной человек, сказал секретарше, что его вызвали по срочному вопросу, открыл дверь кабинета и быстрым шагом направился к Кораблинову. Секретарша закричала не своим голосом, кто-то ринулся за Витей, но он уже успел подойти к Кораблинову и громко сказал:" Я к вам как коммунист к коммунисту"... При этих словах рядового генерал-лейтенант остановил вбежавших за Витей людей, предложил Вите сесть и велел секретарше занести 2 стакана чая.

Витя изложил суть дела. Кораблинов вызвал начальника управления кадрами, велев Вите назвать мою фамилию. Через короткое время появился полковник с папочкой, на которой "красовалась" моя фамилия. Открыв папку, он достал оттуда отчёт КГБ, и сказал буквально следующее: "Товарищ генерал-лейтенант, этот Бендиткис оказался евреем, а в соответствии с секретным постановлением ЦК КПСС номер такой-то от такого-то числа ряду Министерств и ведомств, в том числе и нашему, запрещено принимать евреев на руководящие должности или повышать их в должности, если они уже у нас служат". После этих слов Кораблинов ответил Вите, что он, как коммунист, обязан подчиняться постановлениям ЦК КПСС, и в этом конкретном случае ничего сделать не может. Велев кадровику проследить, чтобы Витю не наказали, он отпустил обоих. Витя "с горя" каким-то образом разжился спиртным и по дороге в полк напился. Для него, свято верившего в "дружбу и равноправие народов в СССР", всё случившееся оказалось неприятным откровением, а для меня тяжелым ударом...

В конце ноября 1972 года завершилась моя армейская служба. В день увольнения я получил довольно приличную для меня сумму в 500 рублей наличными и выписку из бухгалтерии о моей заработной плате и удержаниях из неё с подписями полкового бухгалтера и старшины моей роты. При внимательном прочтении я заметил, что с меня удержали полную стоимость военного обмундирования за два (!) года, а не за один год. Ради интереса подхожу к нашему старшине по фамилии Нетудыхата, показываю выписку из бухгалтерии, спрашиваю, что бы это значило? Разозлённый вопросом старшина отвечает, не лезь, мол, не в своё дело... Так я понял, что здесь воровали не только повара...

Ещё до увольнения связался я с отцом и уточнил у него перечень необходимых вещей и продуктов, которые желательно было бы привезти домой. Постарался всё выполнить. До начала нового, 1973, года после демобилизации был ещё месяц отпуска, я постарался по возможности разгрузить отца в его домашних хлопотах. Перенял от него рецепты приготовления пищи, стал помогать с уборкой квартиры и стиркой белья. Подал заявление на трудоустройство на "родной" завод, а моё старое место работы, положенное мне по закону, уже занято, предложили перейти в ОГТ - отдел главного технолога. Перешёл, освоился, стал нормально работать...

В феврале сообщают, что с марта нам выделяют квартиру на втором этаже в пятиэтажном доме в районе мясокомбината. Достаточно далеко от центра города, но это мелочи по сравнению со всеми удобствами в новом жилье! Получив ключи от квартиры, мы с отцом и средним братом Михаилом всё внимательно осмотрели, определились с первоочередными действиями (побелка, покраска), всё это быстро сделали, купили новые кровати для родителей и кушетку для меня, какой-то старый шкаф на барахолке (за новой мебелью необходимо было записываться в очередь в мебельном магазине, и весьма долго отмечаться в очередях...), и вот он, столь долгожданный для нас день наступил, и мы вместе с мамой переехали в новую квартиру! В первый же вечер мы с братом занесли маму в ванную комнату, и отец её искупал. Временами у мамы прояснялось сознание. И сейчас такой момент наступил, и она расплакалась после тёплой ванны!.. Теперь тёплая ванна стала неотъемлемой частью жизни нашей семьи.

Пришло время новых покупок в пределах наших возможностей. Очень кстати оказался и мой "армейский заработок". У нас появился первый небольшой холодильник, первый телевизор, первая стиральная машина с ручным отжимом... Старший брат подарил нам скороварку. Стало проще и быстрее готовить еду. И отцу, как ветерану войны, оказался положенным вне очереди телефон! На балконе мы с братом приспособили ряд верёвок, сушить постиранное белье стало куда легче, чем прежде во дворе, где не всегда находилось свободное место на общих верёвках... Правда, со временем оказалось, что выходить на балкон и открывать окна в некоторые дни достаточно неприятно. Когда ветер дул со стороны городской свалки с её пожарами, или со стороны мясокомбината, когда там сжигали кости... Куда уж тут деваться?.. Да и не главным это было для нас.

К полнейшему удивлению врачей здоровье матери моей благодаря непрерывному уходу за ней отца стало понемногу улучшаться. Она чаще стала приходить в сознание, стала узнавать членов семьи, с нашей помощью стала подниматься с кровати и ходить по квартире... Снова научилась ухаживать за собой. Жить нам всем стало просто приятнее.

В первый же год после увольнения с армейской службы в положенное время попытался я осуществить свою мечту о научной карьере и поначалу подал заявление о сдаче экзаменов в аспирантуру в "мой" институт. Но за короткий период времени кадры и политика в могилёвском машиностроительном институте уже поменялись. Мне ответили, "что в ММИ не хватает мест в аспирантуре даже для белорусских соискателей и посоветовали "искать счастья" в Украине". В Киевском политехническом институте после краткого просмотра моего паспорта надо мной откровенно посмеялись и посоветовали напрасно не тратить время, всё равно "таких, как вы, здесь принимать не будут"...

Тем временем и моя жизнь на заводе не стояла на месте. Наукой заняться не получилось (как вы, уважаемые читатели, понимаете, не по моей вине), а энергия для поиска новизны во всём никуда не делась. В итоге стал я подавать, поначалу, рационализаторские предложения по улучшению технологии производства различных деталей, а затем дошла очередь и до заявок на изобретения. Одним из авторских свидетельств на изобретения, полученным мною, был я особенно доволен. Завод "Комсомолец", на котором много лет трудились мы с братом, выпускал токарно-револьверные станки. Для того, чтобы в обрабатываемых такими станками деталях получались точные отверстия, для крепления инструментов - развёрток необходимо было использовать специальный узел из нескольких деталей. А узел этот практически полностью при изготовлении уходил в брак... Длилось такое много лет, никак не давалось достижение необходимого качества. Узнав об этом, я задумался, и понял, что проблема таилась... в конструкторской ошибке при проектировании данного узла. Технологи и рабочие не были виноваты, детали просто невозможно было качественно изготовить. Полностью изменил конструкцию, и брак при изготовлении узла просто исчез...

Весной 1973 года после окончания учёбы в Харьковском политехническом институте в нашем отделе появилась очень интересная, стройная и миловидная девушка, Валентина Васильева. Постепенно мы поняли, что у нас есть общие интересы, стали встречаться, и в декабре 1975 года создали нашу семью. Жили в одной квартире вместе с моими родителями, в 1976 году появился наш первенец, Димочка.

Как молодой специалист, Валя имела право на льготную очередь на улучшение жилищных условий. Поначалу наш завод в новом девятиэтажном доме две обычные четырёхкомнатные квартиры оформил, как общежитие. Восемь молодых специалистов (большинство из которых уже были семейными) получили там по комнате, и наша семья в том числе. И до получения уже своей квартиры прожить там нам пришлось более десяти лет. Практически каждые выходные дни, а в рабочие дни вечерами по очереди с братом приезжали мы к родителям, и старались, насколько возможно было, им помочь.

Летом 1979 года в возрасте 75 лет во время дневного сна мама моя тихо ушла из жизни...

Когда заходит речь об отношениях между мужчиной и женщиной, я всегда вспоминаю моих родителей. Мама моя своего мужа, моего отца, не просто любила, она его обожала. Его мнение и высказывания были для неё главнее всего. Когда утром отец просыпался, на кухонном столе его уже ждал завтрак и аккуратно завёрнутые бутерброды для перекуса на работе. По возвращении отца с работы всю семью ждал вкусный обед. Как мы иногда пошучивали, папа в лучшем случае мог заварить себе чай... Хорошо зная привычки мужа, после окончания приёма пищи мама быстро освобождала и насухо протирала стол. Отец раскладывал на столе постоянно выписываемую им газету "Известия", и вдумчиво читал от первой до последней строчки всё там напечатанное. И нередко моя дорогая мама, вымыв посуду, подходила к отцу сзади и тихо прислоняла свою голову к затылку мужа... В свою очередь, папа никогда не повышал на маму голос, по возможности старался ей помочь в домашних делах, всегда хвалил приготовленное женой и благодарил её. А уж когда случилось в семье несчастье, инсульт у мамы, отец сделал всё возможное и невозможное в тех условиях, в которых наша семья тогда жила. Научился (ему шёл семидесятый год...) варить, стирать, гладить. Качественно делать перевязки и уколы он научился на ещё на военных курсах санинструкторов, сейчас это всё понадобилось... Освоил лечение пролежней, которыми стала страдать лежащая в коме мама. Терпеливо кормил и поил с ложечки... Когда мама начала приходить в сознание, снова научил подниматься, вставать и под руку с ним ходить... В результате, к полнейшему удивлению врачей, мама прожила ещё семь лет!..

В 1981 году у нас появилась доченька, Юленька. К этому времени отец, поддавшись на многочисленные уговоры свах, коих в городе было достаточно, решил прервать свою одинокую жизнь и стал жить и вести совместное хозяйство с одинокой женщиной, живущей рядом с центральным рынком. Двухкомнатную квартиру, с моего согласия, отец обменял на однокомнатную в самом центре города, недалеко от завода, на котором мы с братом работали. Мы старались с ним почаще встречаться, он очень любил моих детей, и они отвечали ему взаимностью. Наш Дима параллельно с обычной школой стал учиться в музыкальной школе по классу фортепиано. И отец мой всегда отводил его в музыкалку и назад домой, пока сын достаточно не повзрослел.

Приблизительно за полгода до празднования в 1990 году юбилея победы в ВОВ моего отца, которому к тому времени исполнилось уже 87 лет, неожиданно пригласили в единственную тогда ещё функционировавшую синагогу. Оказалось, что к этой юбилейной дате одна из американских еврейских благотворительных организаций по инициативе входящих в неё потомков бердичевских евреев, эмигрировавших в США до и после революции, решила сделать именные подарки бердичевским евреям - непосредственным участникам той страшной войны. Ветеранов оказалось около полусотни. (Напомню уважаемым читателям, что Бердичев уже через 16 дней после начала войны был занят немецкими войсками. Начиная с середины сентября 1941 года, нацистами и их пособниками за несколько месяцев было расстреляно и утоплено в реке практически всё не успевшее эвакуироваться еврейское население города и его окрестностей - 38 тысяч человек). Главным компонентом предполагавшегося подарка должно было стать кожаное пальто, сшитое точно по размеру ветерана войны... Для этого приглашённый в синагогу известный в Бердичеве закройщик тщательнейшим образом снял мерку с каждого предполагаемого получателя. Отец мой всю свою сознательную жизнь мечтал о кожаном пальто, да только это было ему "не по карману". Поэтому вернулся домой отец в весьма приподнятом настроении - наконец-то исполнится его мечта!.. Будущие "получатели" стали регулярно встречаться или созваниваться и обмениваться новостями по интересующей их всех теме. Перед самым празднованием юбилея Победы , из Америки пришло радостное сообщение - контейнер с подарками отправлен! Были сообщены подробности - кроме пальто, каждому получателю были сшиты по его размеру кожаные жилеты, были упакованы сорочки, галстуки, разная бытовая мелочь, включая бритвенные приборы с огромным запасом лезвий, и, кроме того, большие наборы консервов.

По согласованию с городским отделением милиции прибывший контейнер разгрузили в складское помещение, граничащее с тыльной стороной здания городского отдела милиции. Двери склада были закрыты на множество замков и дополнительно опечатаны в присутствии работников милиции. Изнемогавшие от нетерпения ветераны в приподнятом настроении с утра уже собрались в синагоге, настроенные на получение столь долго ожидавшихся подарков из далёкой Америки. Но... Новое сообщение повергло всех присутствующих в полную растерянность - ночью склад был ограблен. Все подарки исчезли в неизвестном направлении. Разочарование весьма пожилых людей было достаточно болезненным, а когда через несколько месяцев офицеры местной милиции в званиях от майора и выше стали появляться в прекрасных чёрных кожаных пальто, то горечь от созерцания такого трудно описать словами...

Новая семья отца испытания временем не выдержала и распалась. Многолетнее проживание моей семьи в "общежитии" завершилось получением трёхкомнатной квартиры. Однокомнатную квартиру отца и нашу трёхкомнатную мы обменяли на четырёхкомнатную квартиру недалеко от центральной поликлиники, в которой и стали вместе жить. Юленька, доченька наша, к этому времени уже училась во втором классе. Отец мой всегда интересовался её уроками. Юля вспоминает, что когда в домашних заданиях по арифметике дошла очередь до действий с трёхзначными числами, её дедушка в уме делал все расчёты быстрее её...

На швейной фабрике, где отец работал много лет до выхода на пенсию, знали о его математических способностях. И когда там стали готовиться к применению первых швейных устройств с программным управлением, на первые курсы программистов в Киев послали его, занимавшего скромную должность учётчика... К этому времени он был уже старше шестидесяти лет! Возвратившись с курсов, он с восторгом рассказывал о двоичной системе, лежащей в основе программных карт...

Возраст стал брать своё, отцу стало тяжело ходить, стал больше лежать, управляя телевизором в его комнате с переносного пульта... Старался не пропускать новостей, всегда интересовался жизнью детей и внуков. Однажды один из его коллег в телефонном разговоре поинтересовался, какие льготы получает отец в соответствии с его группой инвалидности? А отец до этого времени вообще не задумывался об этом. По его просьбе я написал соответствующее заявление и зарегистрировал его на посещение комиссии по определению инвалидности. В назначенное время, захватив все имеющиеся у нас врачебные материалы, отец с моей помощью, но, тем не менее, с немалым трудом зашёл в комнату городской поликлиники, где заседала комиссия. Отцу было тогда 89 лет и 10 месяцев. Женщина, руководитель комиссии, посмотрела на отца, зачитала заявление на оформление инвалидности и сказала: "Много вас таких здесь ходит, вам только дай да дай! Инвалидность вам не положена!"...

Несколько дней после этого отец ни с кем не не хотел разговаривать, стал отказываться от пищи, у него поднялась температура. Я вызвал к нам участкового врача. Врач внимательно осмотрел и прослушал отца, выписал нужное лекарство. Услыхав про решение комиссии по назначению инвалидности, он очень сильно удивился. По его мнению, отцу уже давно должны были установить соответствующую его реальному состоянию группу инвалидности, и взял это дело на себя. Отец как-то оживился. Он мечтал дожить до 90 лет, а высказывание этой руководительницы комиссии его чуть не подкосило...

На праздничном обеде в честь своего девяностолетнего юбилея отец ещё смог получить удовольствие от рюмочки любимого им коньяка, выслушал наши поздравления и пожелания, и с явным облегчением пошёл отдыхать. Он смог прожить ещё один месяц и один день . В организации его похорон очень помог городской военкомат, куда я занёс свидетельство об уходе и его документы об участии в ВОВ. Тело отца предали земле в военной части городского кладбища, недалеко от места захоронения его любимой супруги, моей мамочки... Прозвучали залпы салюта. Через неделю после ухода отца по почте пришло письмо о назначении отцу первой группы инвалидности по общему состоянию здоровья и соответствующее удостоверение...

Мечты моих родителей о получении их потомками хорошего образования исполнились. Все трое детей и пятеро внучек и внуков получили высшее образование - медицинское, техническое, математическое... Правнуки движутся в тех же направлениях... Внучка и внук защитили диссертации. Помимо работы по специальности и учёбы, достаточно ярко проявляют себя в музыке, живописи, шахматах...

Весьма необычно проявилось продолжение судеб потомков моих родителей... В такой же месяц и день, когда закончилась земная жизнь моей мамы, через 8 лет родился её правнук, старший внук её любимого сына, Мили... Через 15 лет после ухода отца, в такой же месяц и день, появился на свет мой старший внук... В моём понимании, это явный сигнал судьбы - эстафета жизни передалась - жизнь продолжается!..