Разные стороны жизни

Разные стороны жизни

Моя тётя (младшая сестра моей матери) - Циля Кивовна Штромберг - всю свою взрослую жизнь прожила одинокой. У неё никогда не было мужа и детей. Она знала только работу. Сколько я её помню до её выхода на пенсию в весьма солидном для работающей женщины возрасте - она работала на бердичевском кожобувном комбинате. Изготовляла картонные коробки для обуви - выкраивала, вырезала, сгибала, сшивала. Охотно работала по две смены, всегда подменяла заболевших или ушедших в отпуск коллег. Если удавалось, не брала причитающийся ей ежегодный отпуск, получала за него деньги, и работала, работала, работала...Из заработанного на питание, одежду, обувь тратился минимум возможного. До 1973 года ( ей тогда уже исполнилось 63 года, она все ещё работала) она жила в одной квартире без всяких удобств с моими родителями и мной (моя матушка очень её любила и жалела), так что и за жильё платить не надо было. Все оставшиеся деньги шли на сберкнижку - это было единственной страстью и радостью в её жизни. В 1973 году наш дом, признанный уже более двадцали лет аварийным, наконец-то расселили. Тёте предоставили одну комнату в двухкомнатной квартире на первом этаже многоквартирного дома в районе горполиклиники. Соседкой по квартире поначалу оказалась тихая спокойная ровесница. Жизнь наконец-то повернулась "красивой" стороной...
Выход на пенсию казался тёте катастрофой. Нередко она приходила на работу в помещение своей бригады, проводила там целые дни, выполняя любые просьбы коллег. В это время с продуктами питания в нашей стране развитого социализма стало достаточно туго. Тётя с утра стала занимать очередь в мясном отделе находящегося рядом гастронома в надежде, что, возможно, сегодня привезут какой-нибудь "дефицит"... Иногда обещали привезти вареную колбасу, рёбра, редко мясо, тогда тётя звонила мне на работу: "Не задерживайся после работы, приезжай побыстрее, я и для тебя заняла очередь"...
Здоровье её с возрастом стало ухудшаться, у неё диагностировали рак молочной железы в весьма запущенном состоянии. Настолько запущенном, что на одной из желез образовалось открытое отверстие. Удалить грудь тётя отказалась. Несмотря на боли, отказалась она и от приёма морфия, на чём настаивали медработники (раз в два-три месяца приходила медработница с требованием дать письменное согласие на приём морфия, но от знакомых врачей мы уже не раз слышали, что морфий до тёти вряд-ли дойдёт, ему найдут другое применение...). В одном из справочников по народной медицине я прочитал рекомендацию использовать в подобном случае сок чистотела. Терять было нечего, с ранней весны и до поздней осени стал я собирать стебельки чистотела и выдавливать желтый сок прямо в рану. С таким диагнозом и с открытой раной тётя прожила 14 лет!..
Однажды тётя оступилась и при падении у неё сломалась шейка бедра. Пришлось перейти на постельный режим. К этому времени моя семья переселилась в соседний с тётей дом. В выходные дни мы с женой могли оказывать ей всю необходимую помощь, но в рабочее время это было невозможно, и мы стали искать помощницу. Дали объявление в местной газете. Быстро появилась желающая на наших условиях (жильё, питание, зарплата) помогать тёте достаточно бойкая невысокого роста женщина лет пятидесяти. О себе она сообщила, что она сирота, ей в соответствии с указом Президента Украины выделили квартиру, но её захватил для себя какой-то чиновник, с которым она теперь судится. За тётю нам стало спокойнее, хоть помощница эта готовить не очень любила, и моей жене, особенно в выходные дни, приходилось готовить еду и тёте, и "няне".
К этому времени тихая соседка по квартире ушла из жизни, и в освободившуюся комнату вселили участницу партизанского движения в годы войны. Нам об этом было сообщено в первый-же момент знакомства. Новая соседка рассчитывала на отдельную квартиру, и поэтому делить квартиру с кем-то ей оказалось не по нраву. Тётю (и заодно меня, как тётиного родственника) она сразу не взлюбила и всячески это демонстрировала. Атмосфера в квартире сразу накалилась.
Однажды в разгар совещания по новой технике на станкостроительном заводе "Комсомолец", которое я, как начальник бюро новой техники, вёл (руководил совещанием главный инженер, присутствовали все главные специалисты и начальники цехов; завод считался крупным, на нём работало почти 3000 человек), в зал совещаний вошла секретарь директора, подошла ко мне и тихо сказала, что меня срочно вызывает к себе директор завода. Извинившись перед присутствующими, я пошёл к директору. Совещание повёл дальше мой сотрудник. В кабинете директора, Виталия Ивановича Реминского, прекрасного специалиста и очень порядочного человека, меня ждал молодой лейтенант милиции, как оказалось, участковый уполномоченный района проживания тёти. Директор представил меня. Без обиняков участковый потребовал от меня написать объяснительную записку на имя начальника милиции в связи с тем, что я "украл у участницы партизанского движения очки, вставную челюсть и чеснок, купленный ею вчера"... Сказать, что я был ошеломлён услышанным - это ничего не сказать. В полнейшем изумлении я посмотрел на присутствующих. Лейтенант смотрел на меня с презрительным негодованием, директор пожал плечами и отвернулся в сторону. Объяснительную писать я отказался, но написал заявление на имя начальника милиции с просьбой оградить меняя в дальнейшем от претензий соседки моей больной тёти и указал на её вызывающее поведение в квартире. Работникам милиции посоветовал помочь ветеранке в поисках пропавших вещей - они в дальнейшем нашлись у неё далеко под кроватью...
У "няни" и соседки нашлись какие-то общие интересы, и тётя заметила, что "няня" стала явно хуже выполнять свои обязанности. А однажды плачущая тётя позвонила мне на работу и попросила срочно объясниться с её помощницей. Та потребовала, чтобы я немедленно отдал причитающийся ей выигрыш. В полном недоумении после окончания рабочего дня я поспешил к тёте. Оказалось, что за три дня до этого "няня" с тётей смотрели по телевизору передачу "Поле чудес", и помощница угадала слово. Она громко его произнесла в полной уверенности, что ведущий это услышал. А так как прошло уже несколько дней, а выигрыш она ещё не получила, то соседка подсказала, что это я его забрал себе!.. Пришлось с ней расстаться и снова подать объявление.
В этот раз к нам пришла статная женщина лет сорока. Порядок в комнате и квартире быстро установился - она была очень чистоплотной, вкусно готовила, любила читать, намного чаще убирала комнату и всю квартиру, могла резко осадить соседку, если та пыталась, как раньше, оскорбить мою тётю. Тётя стала с помощью новой "няни" потихоньку вставать и даже на костылях ходить. Мы все были довольны. Так прошло несколько месяцев - и вдруг Тоня (так звали помощницу) исчезла. Тётя затосковала, мы даже дали заявление о поиске пропавшей в милицию, но безрезультатно. Снова пришлось ночевать у тёти, но, ко всеобщей нашей радости, Тоня через две недели вернулась сама, похудевшая, в не совсем чистой одежде... Оказалось, что она - алкоголичка, из-за этого её выгнали её уже взрослые дети из их общей квартиры. На наше объявление она откликнулась в надежде начать новую жизнь, без алкоголя. И было бы всё хорошо, но однажды она встретила давних "собутыльников", и они вместе пропили все честно заработанные ею деньги...Она извинилась перед тётей, они вместе поплакали, и она попросилась ещё на одну пробу. Тётя с радостью согласилась. Вторая "проба" новой жизни растянулась почти на полгода. Всё было хорошо, в квартире установился несколько напряженный, но мир, тётя повеселела, даже поправилась. Тоня собиралась помириться с детьми, откладывала заработанные ею деньги детям на подарки. И снова она исчезла, теперь уже навсегда...
Летним воскресным днём я накормил тётю обедом. Она задремала, я читал книгу. Вдруг стали звонить и стучать во входную дверь. Я открыл - в коридор буквально ворвался наряд милиции - майор и три сержанта, за ними два человека в белых халатах с чемоданчиками в руках. Майор отрывистым голосом осведомился, где проживает ветеран войны. Я указал. Медики ринулись туда. Майор приказал сержантам завести меня в другую комнату и не спускать с меня глаз, а сам тоже пошёл к соседке. Меня буквально втолкнули в тётину комнату, силой усадили на стул. Один из милиционеров встал у окна, другой - у двери, третий встал у двери на кухню. Как я понял, заблокировали пути возможного бегства... Под уничтожающими взглядами сержантов тёте стало плохо с сердцем - она стала громко стонать. На попытку встать и дать тёте лекарство последовал приказ: "Сидеть!"... Наступила зловещая тишина, прерываемая тётиными стонами. Но тут медики ушли, один из сержантов зашёл в другую комнату и сказал, что тёте плохо. Последовала команда - дать лекарство, и мне разрешили это сделать. Минут через десять майор велел сержантам выйти из квартиры и ждать его на улице, а сам зашёл в тётину комнату, поздоровался (наконец-то...) с тётей и сел на диван около меня. Уже с улыбкой он ответил на мои вопросы.
Оказалось, что наша соседка позвонила мэру Бердичева домой ( он жил в соседнем доме, как я понял, они уже были знакомы) и сказала, что её отравили, у неё уже нет сил самой вызвать "Скорую помощь", и она просит мэра самому принять срочные меры. Мэр позвонил в милицию дежурному (им оказался этот майор), велел срочно вызвать "Скорую помощь" и вместе с ней и с нарядом милиции прибыть по указанному мэром адресу, разобраться на месте и оказать "умирающей" всю мыслимую помощь. Когда врачи "Скорой" констатировали отсутствие каких-либо признаков отравления и вполне нормальное состояние здоровья жалобщицы, майор отпустил медиков и решил докопаться до сути происшедшего. Соседка рассказала, что только успела промыть кипятком пол, как почувствовала какой-то непонятный запах. Она сразу сообразила, что это я вылил на пол яд в расчёте на то, что за ночь она умрёт, и утром никто ничего не поймёт... Майор всмотрелся в пол и заметил, что древесно-стружечные плиты пола в тех местах, где половая краска стёрлась, от контакта с горячей водой взбухли. Именно от этих мест и появился запах компонентов, склеивающих стружку при прессовании. Соседке это объяснение явно не понравилось и она пообещала найти управу и на меня, и на него. Узнав от меня больше подробностей поведения соседки, майор пообещал, что составит подробный рапорт обо всём и направит свои соображения о поведении и характере жалобщицы не только в адрес начальника милиции, но и мэру, и совету ветеранов при горисполкоме. Он это выполнил, больше тётю и меня не беспокоили. Но происшествие это явно пошатнуло здоровье тёти и через некоторое время её не стало. На сберкнижке у тёти обнаружились тридцать тысяч ни на что уже не пригодных советских рублей...

Разные стороны жизни

Разные стороны жизни

Разные стороны жизни :: Комментарии