Alma Mater - БМТ

Alma Mater - БМТ

Завуч школы №9, один из самых любимых нами, школьниками 8-а класса, учителей - Яков Лазаревич Погорелов - настоятельно рекомендовал большинству учеников в 1962 году не завершать учёбу в школе, а попытаться поступить в одно из средних специальных учебных заведений, лучшим из которых по достоинству считался Бердичевский машиностроительный техникум (БМТ), с тем, чтобы до призыва в армию мальчики уже имели хорошую специальность (вероятно, тогда педучилище и медучилище для парней особо привлекательными и перспективными не считались). Советами умных людей пренебрегать нельзя - и мы с многими моими одноклассниками "ринулись" поступать туда. И поступили практически все, кто желал (учителя в школе №9 были прекрасными, подготовка была фундаментальной) - из одного нашего класса в техникум поступило ребят больше, чем из многих городских школ. Мне и одному из моих близких друзей-одноклассников - Валере Болтушкину - выпала судьба учиться в группе инструментальщиков - И-104.

Группа наша была достаточно дружной, несмотря на то, что почти половина учащихся оказалась детьми и родственниками городской "элиты" – так называемого партхозактива: руководителей предприятий, прокуратуры, учебных заведений, магазинов и т.п.

Техникум в первые годы нашей учёбы располагался в старом здании, по соседству с городской больницей (позже в бывшем помещении техникума разместилось родильное отделение). С 1964 года мы перебрались в прекрасный новый корпус.

Первым классным руководителем у нас был Анатолий Трофимович Черноусов - знаток литературы, поэзии (он мог подолгу читать нам на память стихи Есенина), любитель путешествовать. С рюкзаком за плечами, пешком и на лыжах, он прошёл Карпаты, Полесье, Крым, Кавказ, Горный Алтай, Саяны, Горную Шорию, Прибалтику, Поволжье, Урал и Каспий. На байдарках — по Иртышу, на шлюпках — по Телецкому озеру, по Ангаре, Байкалу и Днепру. Спускался со спелеологами в пещеры, участвовал в экспедиции к месту падения Тунгусского метеорита. На классных собраниях, проводимых им, никогда не было скучно. К сожалению, через непродолжительное время он уволился и уехал. Достаточно быстро стал известен, как писатель. Его произведения завоёвывали почётные места на конкурсах молодых писателей, переводились и на другие языки. Его рассказ об учебной практике на Бердичевском заводе "Прогресс" был напечатан в журнале "Огонёк", что в те годы уже свидетельствовало о таланте писателя. Да и позже в его произведениях угадывались мотивы Бердичева, нашего техникума, а некоторые преподаватели стали их персонажами.

Новым классным руководителем был назначен преподаватель черчения Николай Фёдорович Вербицкий, достаточно формально выполнявший свой "долг" до нашего выпуска. Его напарником в преподавании черчения был Иван Иванович Остапенко. Его речь была невнятной, объяснения нечёткими - этот предмет у меня и моих соучеников явно не был "любимым". Отношение многих учащихся к Ивану Ивановичу трудно было бы назвать уважительным...

( Через много лет после окончания техникума мне пришлось ехать в командировку в Москву с конструктором Александром Тороповым, закончившим БМТ раньше меня. Билеты нам достались в купейный вагон поезда, следовавшего через Казатин. В купе мы застали двух пожилых мужчин. Поздоровавшись с ними, мы с Сашей стали раскладывать свои вещи. Проводница принесла заказанный нами чай. Словоохотливые попутчики стали выяснять, кто мы и откуда. Услышав, что мы из Бердичева, поинтересовались, знаком ли нам машиностроительный техникум. Получив утвердительный ответ, спросили, знали ли мы Ивана Ивановича Остапенко? И рассказали удивительную для нас историю. Оказалось, что оба наши попутчика и Иван Иванович в годы Отечественной войны служили офицерами в одной воинской части, причём Иван Иванович был начальником штаба. Несмотря на высокий пост, он, прекрасно владея немецким языком, неоднократно ходил с разведчиками за "языками" - для немедленного их допроса, обоснованно полагая, что при этом они расскажут намного больше и правдивее, чем через некоторое время уже в нашем тылу. За свои заслуги Иван Иванович, по их словам, был награждён многими боевыми орденами. Однажды был сильно контужен, долго болел - отсюда его нервозность и невнятная речь. Если бы об этом знали студенты...)

С преподавательницей физики - Анной Григорьевной Манаковой - поначалу отношения "не сложились", хотя физику я любил и хорошо знал. Я сидел за вторым от учителя столом, а непосредственно за мной сидел Сёма Рябов, сын завуча техникума. И его любимым развлечением на уроках физики было - низко нагнувшись над своим столом, издавать разные звуки и шумы. Я полагаю, что Анна Григорьевна прекрасно понимала, кто ей мешает вести занятие, но, видимо, ссориться с завучем не входило в её планы. И она нашла «крайнего» - удаляла меня из класса и занижала мне оценки. Во втором семестре мы с Рябовым оказались в разных концах аудитории, и моя успеваемость по физике резко улучшилась...

В конце весны 1963 года студенты техникума были приглашены для участия в республиканской математической олимпиаде среди учащихся украинских средних специальных учебных заведений. Из каждой группы отбирали "подающих надежды" - и я попал в их число. Руководителем нашей делегации назначили молодую преподавательницу математики Галину Васильевну Гапон . Субботним днём мы приехали в город Ирпень, неподалёку от Киева. Для ночлега (олимпиада должна была состояться воскресным днём) нас разместили на втором этаже какого-то общежития. В 2 часа ночи раздались сильный шум, крики, все проснулись, высыпали в коридор. Оказалось, что один из старшекурсников, Коля Рабинович, решил навестить в Киеве знакомых. А когда ночью он явился в общежитие, оказалось, что входная дверь заперта, и никто не реагирует на его стук. И тогда он решил попасть вовнутрь через балкон второго этажа. Попасть-то он попал, но в комнату к девочкам. Те страшно испугались, подняли крик...

Утром Галина Васильевна всех разбудила. Мы позавтракали по талонам в столовой училища, и поехали в центр Киева. По дороге полакомились свежеиспечёнными булочками и свежим молоком из только-только появившихся автоматов (я хорошо помню общий восторг), и к 12-и часам вошли в нужное здание. Галина Васильевна пошла уточнить, кому в какую аудиторию нужно заходить, и тут - о ужас!!!- оказалось, что олимпиада началась 2 часа назад и через 2 часа уже закончится... В лучшем случае некоторым из нас удалось решить лишь половину весьма сложных задач.

Грустно собрались мы у выхода после окончания олимпиады... Галина Васильевна решила поднять всем настроение, устроив нам прогулку на теплоходе по Днепру с 16-00 до 18-00. До отъезда домой в 21-00 у нас ещё оставалось достаточно времени. Мы снова по талонам пообедали и направились к пристани. Ровно в 16-00 теплоход с нами и другими пассажирами отчалил от берега. Почти 2 часа плыли мы в одну и другую сторону, любуясь прибрежными пейзажами. Запах чистой речной воды, мерное покачивание, чайки , летящие за кораблём...Спасибо Галине Васильевне - настроение наше значительно улучшилось. До возвращения к причалу осталось минут 20, когда раздался глухой удар, теплоход резко остановился, многие попадали на палубу. Оказалось, что мы сели на мель. Поначалу мы даже обрадовались - не каждый ведь день такие приключения случаются! Сняться с мели своим ходом никак не удавалось. На растущее беспокойство пассажиров капитан ответил, что за много лет службы с ним такого ещё не было, мели здесь не должно было быть, но он уже сообщил по радио, куда следует, и скоро-скоро нам помогут. Это "скоро-скоро" растянулось настолько, что, когда мы добрались до вокзала, нашего поезда уже и след простыл... В панике плачущая Галина Васильевна со старшекурсниками обратилась за помощью к дежурному по вокзалу (денег уже ни у кого не было). В виде исключения нам разрешили добираться домой электричками. В 3 часа ночи мы приехали в Казатин, в 7 часов утра - в Бердичев, а в 8 часов уже начались занятия в техникуме...

На первом же уроке (это была математика) преподаватель Фролов вызвал меня к доске - а я ведь домашнее задание не успел выполнить, готовясь к олимпиаде! Выручила меня наша староста - Аня Яковлева, объяснив, что произошло. Фролов так расчувствовался, что поставил мне ни за что пятёрку...

Электротехнику преподавал у нас Павел Илларионович Лебеденко, не всегда выглядевший опрятно, но человек талантливый, хотя и со странностями. Он хорошо играл на скрипке и руководил техникумовским хором. Устроив короткое прослушивание после уроков, он (через завуча) заставил меня и Яшу Гутмахера принять участие в занятиях хора. К очередному государственному празднику разучивалась песня "Партия Ленина - слава тебе!" (звучание этой «музыки» до сих пор , что называется, режет мне ухо...) У Яши был абсолютный слух, я на свой тоже обижаться не могу, но тратить время на такое хоровое пение нам никак не хотелось, и мы откровенно фальшивили. Когда Лебеденко это понял, он так оскорбился, что, ухватив нас обоих за шиворот и громко прошипев: "малэ, тупэ, дурнэ" - выгнал нас в коридор, велев больше не приходить... Мы ничуть не оскорбились...

Перед сдачей экзамена по электротехнике вся наша группа собралась, как уже было не раз, минут за 15 до начала, девочки принесли букет цветов, чтобы украсить учительский стол. Павел Илларионович пришёл минут за 5 до 8-и часов, и, ни с кем не здороваясь, в жёсткой форме приказал всем выйти из класса вместе с цветами. В полном недоумении мы подчинились. Преподаватель вышел последним в коридор и закрыл за собою дверь. Явно заинтригованные, мы следили за ним, вполголоса обсуждая происходящее. Часы в коридоре показали 8 часов, прозвучал звонок. Лебеденко поднял вверх указательный палец и, произнеся: "Начало экзамена произошло!", открыл дверь и велел нам войти...

Каждую осень, начиная сразу с первого курса, нас отправляли в колхоз на уборку урожая. Особенно запомнилась мне осень 1963 года. В стране было голодно. В техникуме мы в столовой по списку получали по 2 булочки, которые я старался не съедать (это удавалось не всегда...), а приносить домой. Перед отправкой в колхоз отец попросил меня, если удастся, "разжиться" чемоданчиком (мои вещи я возил в маленьком "банном" чемоданчике) любого зерна. В этот раз часть группы, в которой оказался и я, завезли в село Беспечне, и разместили по хатам. В селе ещё не было электричества, пользовались керосиновыми лампами (повторяю, это был уже 1963 год!), в деревянной хате был земляной пол, мы спали, не раздеваясь, на ворохе соломы. С помощью хозяйки мне удалось "разжиться" сухой кукурузой, и я несколько раз за то время, что мы были на "сельхозработах", выполнял просьбу отца. Дома мы несколько раз пропустили зёрна через мясорубку, и полученная таким кустарным способом крупа нас здорово выручила зимой. (На следующий год нас завезли в село Краснополь - контраст был разительным - добротные каменные дома, деревянные полы, электричество. Оказалось, что когда-то это село было районным центром...)

Предмет "Допуски и посадки" вёл Константин Сергеевич Виноградов , инвалид войны (его левая рука держалась на специально подогнанном куске толстой проволоки, иногда выглядывающем из рукава пиджака). Скрипучим голосом вводил он нас в довольно сложные понятия разных посадок. Был весьма знающ и требователен. Заслуженно гордился своим участием в разработке целого ряда Государственных Стандартов, демонстрируя нам свою фамилию в графе "Разработчики".

Сложный предмет "Металлорежущие станки" вёл преподаватель Григорий Вениаминович Меклер , запомнившийся чрезвычайной пунктуальностью, всегда отутюженным костюмом, особой тактичностью - со всеми, без исключения, только на "Вы".

Таким-же поведением, только иногда большей улыбчивостью запомнился преподаватель предмета "Детали машин" Кива Наумович Сандлер - среднего роста, худощавый, с военной выправкой. (Через много лет, когда я по совместительству тоже преподавал в техникуме предметы "Технология машиностроения" и "История религии", меня неожиданно вызвали на внеплановое общее собрание преподавателей. Оказалось, что в Министерство высшего и среднего специального образования пришло анонимное письмо, автор которого обвинял Сандлера К.Н. в неоднократном срыве учебного процесса, из-за чего недовольные студенты не могли полноценно осваивать этот важный предмет. Однако, проверка показала, что никаких срывов не было. Сандлер заблаговременно предупредил руководство о необходимости поехать с тяжело больной женой на проверку её здоровья в специализированную клинику в другом городе, оформил соответствующий отпуск. Были продуманы замены другими предметами, студенты были с заменами ознакомлены. Когда с запросом Министерства разобрались, решили выяснить, кто автор этой анонимки. Сличили подчерки - сразу определился автор - преподаватель Николай Николаевич М., претендующий на учебные часы Сандлера... Николай Николаевич выступил с покаянной речью, в смысле "чёрт попутал". Негодующие преподаватели, хорошо знающие порядочность Кивы Наумовича, в подавляющем большинстве проголосовали за увольнение клеветника, но руководство техникума решило смилостивиться, и оставило его на преподавательской работе.).

Основной для нашей группы предмет "Проектирование и производство металлорежущего инструмента" вёл преподаватель - совместитель Юзеф Моисеевич Вайтман , в то время руководитель технологического бюро отдела инструментального хозяйства станкостроительного завода "Комсомолец" - способный, точнее сказать, талантливый инженер. (Мне было очень приятно, когда после сдачи экзаменов в Могилёвском машиностроительном институте по предметам "Допуски и посадки" и "Проектирование и изготовление режущего инструмента" два преподавателя вдруг сказали мне:"Ваши знания не уступают нашим" - и это явная заслуга Виноградова и Вайтмана!)

Руководителем экономической части моего дипломного проекта был Иван Ефимович Бражник , первый секретарь горкома партии, пользовавшийся большим авторитетом в городе, а до этого много лет руководивший техникумом. О нём можно вспоминать только с теплотой, настолько мягким, доброжелательным и дружеским было его отношение.

Позже мне стали направлять на рецензирование дипломные работы выпускников техникума. Это длилось довольно долго, но однажды пришёл хорошо сложенный молодой человек, заканчивавший дневное отделение техникума, и принёс на рецензию свой диплом. Изучив, по привычке, очень внимательно чертежи и пояснительную записку, я, к моему ужасу, обнаружил 32 (тридцать две!) ошибки, из них около десятка грубых. Изложив все свои замечания на отдельном листке бумаги, не внося пока ничего в бланк рецензии, я дождался прихода студента. Объяснив свои выводы, я предложил ему исправить хотя-бы грубые ошибки, а затем уже приходить ко мне за рецензией. В ответ на это молодой человек заявил, что он сын одного из руководителей техникума, и ему всё равно, что я напишу в рецензии. Всё равно его работа будет оценена высоко, а в дальнейшем он не собирается работать на производстве, а посвятит свою жизнь спорту, в котором он уже добился немалых успехов. Тогда я указал в рецензии на основные ошибки и отметил, что в случае их исправления возможна удовлетворительная оценка.

Само-собой, я заинтересовался судьбой этого выпускника. Оказалось, что его направили к другому рецензенту, и он получил отличную оценку. После этого случая человек, сыном которого выпускник себя назвал, перестал меня узнавать и со мной здороваться, и на рецензирование ко мне уже никого больше не посылали...

Большинство моих соучеников после окончания техникума получило высшее образования в различных ВУЗах нашей огромной тогда страны, и много лет плодотворно работало на разных видах производств. Наибольшего успеха, по - моему мнению, добился Толя Суходольский, защитивший диссертацию, ставший профессором и совершивший научное открытие в области лазерной физики.

А теперь мы разъехались по разным городам и странам, но со многими моими соучениками я поддерживаю связь и с удовольствием общаюсь. Изредка бывая в родном Бердичеве, не упускаю возможности зайти в столь милое моему сердцу здание. Услышав шум голосов студентов, закрываю глаза - и я мысленно снова в далёких, но таких приятных годах учёбы. И пусть ты теперь называешься по-другому - ты для меня навсегда остался родным, мой БМТ!

Alma Mater - БМТ

Alma Mater - БМТ

Alma Mater - БМТ :: Комментарии