А это нэ тибэ!

А это нэ тибэ!

Одним из основных заданий во время моей работы на станкостроительном заводе "Комсомолец" на должности инженера по новой технике было участие в разработке, а затем согласование и утверждение у руководства годовых и, особенно, пятилетних планов технического перевооружения предприятия. В разработке различных частей этих планов (а основная концепция базировалась на планах, "спускаемых" из Министерства станкостроения , руководители которого иногда входили в "святая святых" - Центральный Комитет компартии СССР, что подчёркивало роль, отводимую тогда станкостроению) принимали участие соответствующие заводские службы - отделы главного конструктора, главного технолога, снабжения, комплектации. При сведении этих частей в единый план мне приходилось вникать в их содержание, и таким образом я получал достаточное представление о каждом и мог отвечать на различные вопросы при согласовании планов в различных инстанциях.
Первой инстанцией был проектно - технологический институт в городе Рязани. Первый-же мой приезд туда с проектом годового плана обернулся для меня конфузом. Руководитель службы, курирующей планы техперевооружения, придрался к одной из формулировок и потребовал в категорической форме приезда к нему на согласование главного технолога "Комсомольца", с которым он обсуждал аналогичные проекты в предыдущих годах. Пришлось возвращаться в Бердичев, изменить указанную формулировку и повторно, теперь уже с главным технологом, выезжать в Рязань. Главный технолог куда-то вышел с рязанцем и вернулся через пару часов с уже согласованным проектом. В Москву я поехал уже сам, отметился у главного специалиста по проектам технического развития - Валерия Михайловича Воскобойникова, и уже без проблем по его подсказкам согласовал проект в соответствующих инстанциях.
По возвращении в Бердичев я поинтересовался у главного технолога (моего шефа), как ему удалось "пройти" рязанца? Шеф рассмеялся и сказал :"Через ресторан"...
Многолетний секретарь директора, отношение которой ко мне было доверительным, "по секрету" рассказала мне, что в предыдущие годы мой шеф по многу раз получал для таких случаев "материальную помощь". Мне её никто и не собирался выделять, а с моей зарплатой об этом и думать нечего было...
Намного сложнее оказалось согласование и утверждение проекта пятилетнего плана. В Москву приходилось ехать уже с заместителем директора по снабжению, импозантным седым добродушным мужчиной. После того, как мы отметились у Воскобойникова (Валерий Михайлович был чрезвычайно выдержанным интеллигентным специалистом высокого ранга - со всеми на "вы" без учёта их должностей, я ни разу не слышал, чтобы он повышал голос независимо от ситуации) и обсудили последовательность наших действий, замдиректора со мной направился в различные отделы Министерства, ведающие снабжением и комплектацией. Предварительно он зашёл в гастроном и купил несколько дорогих коробок конфет и множество больших плиток (по 300гр.) шоколада. Сначала мы зашли в помещение отдела черных металлов (там работали только женщины). Каждая сотрудница получила по большой плитке шоколада, а их руководительница - коробку конфет. Было очевидно, что к такому обращению они уже давно привыкли. Замдиректора знал их всех по имени, каждой находил приветливые слова, атмосфера было непринуждённой. Он представил меня и уточнил, когда я могу придти за их "визой" (как я понял, в этом отделе особых затруднений не предполагалось).
На следующий день замдиректора должен был посетить отдел цветных металлов (там намечались трудности, при обсуждении которых "лишним свидетелям" места не было...), а я поехал в Рязань. Любитель ресторанов уже вышел на пенсию, а без него всё решалось без проблем, так как проект был разработан очень качественно и опирался на уже известные решения Правительства. Так же спокойно прошло согласование проекта в ЭНИМСе - одной из головных проектных организаций машиностроения.
Пришло время согласования поставок комплектующих изделий. Как только я зашёл в помещение отдела и представился его руководителю - мужчине средних лет, он открыл нижнюю полку своего внушительного стола и тихо сказал буквально следующее:" Сейчас вы оставите свой проект моим сотрудникам, а завтра здесь должна лежать большая готовальня для моей дочери, поступившей в институт. После этого мы рассмотрим ваш проект". Ошарашенный, я смог только возразить , что мой завод готовален не выпускает, а мне денег, кроме моих "командировочных", не выделяют. Явно удивившись такому нищему просителю, он, "смилостивившись", уточнил, какие товары ширпотреба завод выпускает, и "снизошёл" до двух кухонных топориков. Пришлось срочно звонить директору завода. Топорики в хорошей упаковке были отправлены в Москву первым -же поездом, и на следующий день я положил их в указанное место. Виза была быстро получена.
После каждого этапа согласования я должен был заходить к Воскобойникову (что я делал с удовольствием, несмотря на различие в положениях - он всегда был радушен, вежлив и не скупился на дельные советы) и отмечать достигнутое в специальной таблице. Однажды резко распахнулась дверь (мы в это время обсуждали с Валерием Михайловичем дальнейшие действия), в комнату (кроме Воскобойникова, там было ещё шесть сотрудников) быстро вошёл представительный, несколько полноватый, темноволосый мужчина. Не обращая внимания на нашу с Воскобойниковым беседу, он с шумом водрузил на стол несколько экземпляров проектов планов и громко с достаточно выразительным акцентом представился :" Я главный инжинер Бакынского станкозавода!". Продукция этого завода - небольшие поперечно-строгальные станки - не пользовалась спросом из-за откровенно низкого качества. Валерий Михайлович извинился передо мной, взял первый экземпляр проекта (что он делал всегда со всеми) и задал несколько вопросов в отношении повышения качества продукции. Вошедший с явным изумлением воззрился на Воскобойникова и с презрением в голосе спросил: " Это ти мине говориш?!" и, не дожидаясь ответа, с треском собрал экземпляры проектов и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью...
Мне осталось "пройти" всего несколько инстанций, в том числе начальника главного управления материально-технического снабжения и заместителя Министра для утверждения проекта.
Начальником главного управления была миловидная дама предпенсионного возраста. Убедившись в наличии всех необходимых подписей и печатей, она осведомилась о моей должности. Узнав, что я всего лишь "руководитель группы", она, к моему изумлению, пришла в полное бешенство. Со словами:"Ко мне ниже главного инженера никто не приходит!" она выдворила меня за дверь. Пришлось снова звонить директору завода. К счастью, через день было назначено совещание директоров заводов у Министра. Директор нашего завода, Виталий Иванович Реминский, встретился со мной перед совещанием, зашёл с проектом плана к скандалистке, и уже через кратчайшее время вышел с нужной подписью...
На утверждение проекта я шёл к заместителю Министра с неспокойной душой. Его секретарь, доброжелательная среднего возраста женщина, проверила, все ли подписи и печати на месте, тоже уточнила мою должность, вздохнула и посоветовала:" Если спросят о вашей должности, скажите, что вы заместитель главного инженера". К счастью, врать мне не пришлось. Зам.Министра задал мне несколько вопросов по сути, удовлетворился моими ответами, и утвердил проект, поставив свою подпись и личную печать на нужном количестве экземпляров.
Один из подписанных экземпляров я занёс, как и положено было, к Воскобойникову. Он поздравил меня с успешным завершением этой работы и стал расспрашивать меня о Бердичеве. В это время в комнату вошёл быстрым шагом уже известный мне бакинец. В одной руке он держал экземпляр проекта, а в другой - оригинальный кожаный чемоданчик типа "дипломат". С шумом положил он на стол проект, открыл его на странице с необходимой подписью и печатью, затем открыл чемоданчик и продемонстрировал его содержимое сначала всем сотрудникам, затем мне и Воскобойникову. Там оказалось пять оригинальных бутылок коньяка "Бакы" многолетней выдержки . Затем бакинец захлопнул чемоданчик, громко сказал:" А это нэ тибэ!" и вышел с чемоданчиком из комнаты. Повисла неловкая тишина...
Валерий Михайлович улыбнулся и спокойно заметил :" И такое бывает". Все облегчённо засмеялись.
(Через некоторое время я случайно встретил моего коллегу с Житомирского станкозавода. Он выполнял там аналогичную работу, но его должность и, соответственно, зарплата были ощутимо выше моих. Я поинтересовался, как прошло согласование пятилетнего плана его завода. А он ответил, что практически не принимал участия в этой нервотрёпке. По его словам, завод бронировал для него перед отъездом в Москву целое купе в поезде "Житомир - Москва". Его привозили к поезду с немалым количеством закрытых картонных коробок, на которых были написаны названия организаций, курирующих проекты. На московском вокзале его уже ждали люди, со знаним дела разбирающие коробки. В его личную задачу входило отметить командировочное удостоверение и после телефонного звонка из Житомира забрать утверждённый проект... Чтобы он не скучал в Москве, помимо командировочных, ему щедро выделяли "материальную помощь"... Так я понял, что Бакинский завод был не единственным, чьи планы обсуждались, визировались и утверждались "нетрадиционным" способом.)

А это нэ тибэ!

А это нэ тибэ!

А это нэ тибэ! :: Комментарии