Яблоко от яблони...

Вы любите аромат сосново - дубового бора? Перекличку птиц, шум листвы, когда ветерок покачивает верхушки деревьев? Я - очень! А созерцание и сбор земляники... А маслята с блестящими головками... И эти только-что собранные маслята, обжаренные на сковородке, и попавшие к вам в рот!... Эти ощущения закрепились во мне, типичном городском ребёнке, после первой-же смены в городском пионерском лагере "Орлёнок", располагавшемся в лесном массиве недалеко от Бердичева.

Отец мой трудился на бердичевской швейной фабрике, подавляющее большинство работников (скорее, работниц) которой имели родственников в окружающих Бердичев сёлах. Их дети в летний период уезжали в эти сёла под присмотр бабушек и дедушек, поэтому "квоты" на места в пионерских лагерях, выделяемые городским руководством фабрике, не всегда заполнялись. Я у родителей был, что называется, поздним послевоенным ребёнком (мамочка моя родила меня уже в 43 года, отец был ещё старше...). Полагаю, отправка меня в пионерский лагерь (иногда и на две смены подряд) уже после окончания мною учёбы в первом классе, была и для моих родителей некоторой "отдушиной". А мне там очень быстро понравилось. Я обзавёлся друзьями, с некоторыми был затем дружен много лет. Бессменный физрук лагеря, Стёпин, быстро выяснил, что я неплохо для моего возраста играю в шахматы, и, немедленно после очередного моего "заезда" в лагерь, информировал меня, когда состоится очередное первенство лагеря, и когда будет межлагерный турнир. Противники ли мне такие попадались, или судьба была на моей стороне, но все соревнования, в которых я тогда участвовал, завершались моей победой... Обычно привозил я с собой в лагерь учебники по шахматной игре, в лагерной библиотеке получал шахматную доску с фигурами, и свободное от обязательных лагерных мероприятий и игр с друзьями время посвящал разбору книжных партий, доступных моему не очень высокому уровню. Доска с фигурами обычно лежала у меня на кровати под подушкой.

Лето 1957 года. После окончания учёбы в третьем классе школы №9 я в очередной раз с удовольствием приехал в "Орлёнок". Теперь уже нет палаток, как два года назад, и столовая уже под крышей. А в первый год мы в хорошую погоду ели нередко под открытым небом, и не единичны были случаи, когда в тарелки с едой попадали гусеницы с высоких деревьев. Девочки немедленно начинали визжать от ужаса, а мальчишки громко смеялись... И снова готовлюсь я к соревнованиям. Снова учебник и шахматная доска с набором фигур под подушкой. В момент времени, когда началась эта история, я играл недалеко от нашего помещения (по моим теперешним понятиям, барака, но для нас, тогдашних, это было обычным нормальным домом) с моими друзьями в какую-то игру, когда меня вдруг очень строго окликнул директор лагеря. На меня показывал знакомый мне мальчик, мой ровесник, и кричал при этом: "Это он, я это сам видел! Это он сделал! Это у него лежит под подушкой!". Я ничего не мог понять...

Директор крепко схватил меня за руку и велел показать, где моя кровать. С ним вместе была старшая пионервожатая и воспитательница моего отряда. При этом воспитательница повторяла: "Это не он. Он не мог это сделать", но директор лагеря её не слушал. Подошли к моей кровати. Из под подушки извлекли шахматы. "Вот видите, я же вам говорил!" - обрадовался мальчик - "наводчик". Таким же строгим голосом директор лагеря велел мне объяснить, откуда у меня шахматы. Я ответил, что взял в лагерной библиотеке с записью в мой абонемент. Директор не поверил. Теперь уже мы все вместе пошли в библиотеку. Оказалось, что библиотекарь недосчиталась одного комплекта шахмат. По поводу этого она связалась со старшей пионервожатой и с директором лагеря. Их разговор услышала группа ребят, и один из мальчиков уверенно заявил, что он знает, кто украл шахматы!

Убедившись, что комплект шахмат вписан в мой библиотечный абонемент, и я в данном случае не при чём, директор отпустил меня с извинением. Мне же было очень обидно. Мальчик этот, Толик С., учился в параллельном классе школы №9, мы никогда не конфликтовали, у нас были совершенно разные интересы. У меня тогда - шахматы и математика, у него - музыка (он неплохо играл на трубе, впоследствии стал музыкантом). Почему он так поступил, для меня оставалось загадкой.

В выходной день, как обычно, ко мне в лагерь приехал мой отец. Я рассказал ему об этой истории. Отец как-то грустно улыбнулся и произнёс совершенно непонятную мне тогда фразу: "Яблочко от яблони недалеко падает"... Какая яблоня, какое яблоко? Я не понял ничего. Стал настаивать на разъяснении, а отец поначалу всё отнекивался, мол, тебе ещё рано, не поймешь... Но я всё настаивал, и отец "сдался" и рассказал.

После демобилизации из армии осенью 1945 года отец вернулся в Бердичев, и был направлен на работу в так называемый "отдел рабочего контроля" при горисполкоме. В функции моего отца входила проверка правильности оформления документации, прежде всего бухгалтерской, на различных попавших в "поле зрения" комитета предприятиях. Работа в этом комитете считалась очень престижной, желающих работать там было всегда предостаточно. Отец был фронтовиком, членом КПСС (в партию он вступил уже на фронте), и до войны, имея специальное образование, уже немало лет работал бухгалтером - вероятно, это явилось решающим фактором при назначении его на работу. И однажды на отца в соответствующие органы поступил донос. Несмотря на явную абсурдность приводимых в доносе "фактов", ещё до начала их проверки отца исключили из партии и уволили с работы. Через довольно длительное время отцу сообщили, что факты не подтвердились, и он может восстановиться в партии (место в отделе уже было занято). Так как семью нужно было кормить, отец после увольнения из комитета устроился на работу на швейную фабрику, где и отработал много лет до выхода на пенсию. В партию отец повторно вступать отказался. (И много лет спустя, встречая меня в городе, тогдашний руководитель этого отдела, крупный мужчина по фамилии Лопата, неоднократно рассказывал мне, каким добросовестным и порядочным работником был мой отец...). Автора доноса быстро определили - им оказался отец моего обидчика! Он рассчитывал занять освободившееся после увольнения моего отца место...

Прошло около полувека. Однажды я встретил одного из своих одноклассников. Как обычно бывает в подобных случаях, после рассказов о своих семьях наступает очередь воспоминаний о соучениках и просто об общих знакомых. Одноклассник вспомнил о Толике С., а я рассказал ему о случае в пионерском лагере. Внезапно мой собеседник громко рассмеялся. Я удивился, так как ничего смешного для себя не ощущал. А его смех вызвало совершенно другое воспоминание...

В 50-е годы его отец работал слесарем на бердичевском заводе химического машиностроения "Прогресс". Оплата труда была скудной, в семье было уже трое детей. И слесарь стал потихоньку "выносить" и реализовывать на колхозном рынке отвёртки, гаечные ключи, болты, гайки, уплотнения к кранам и тому подобный мелкий "товар". (Такой "традиции" множество лет - и сейчас достаточно бердичевлянам пройтись по улице Мира рядом с колхозным рынком, чтобы увидеть, что "вынесено" с предприятий города. Только "ассортимент" стал значительно шире - там теперь и различные фрезы, и свёрла, и токарные резцы, а также патроны для инструмента, и электродвигатели, и многое другое. Главное - никого продавцы не боятся... И это касается не только моего родного города. Такого - же рода картины я наблюдал во многих городах после распада СССР...)
В спецовке (рабочей курточке) изнутри были пришиты дополнительные карманы, и вынесенный и уложенный в эти карманы "товар"демонстрировался покупателям - в основном, селянам, приехавшим в город для продажи овощей и фруктов. Когда основная часть "товара" была продана, продавец внезапно был схвачен за плечо. Это оказался рыночный контролёр - высокий мужчина в брезентовом плаще с большой сумкой наперевес. В его задачу входил надзор за соблюдением установленного порядка на рынке, продажа талонов на торговые места , а также ловля нарушителей правил, каковым в данный момент и оказался отец моего собеседника. Крепко захватив пойманного "с поличным", контролёр потащил его в "дежурку" - комнату при входе в рынок, в которой постоянно находился милиционер. Попасть туда нашему герою означало, для начала, допрос с составлением протокола о содеянном, а дальше - как минимум, увольнение с завода за "кражу социалистического имущества", а в худшем случае - и попадание в тюрьму... Нарушитель стал упрашивать контролёра отпустить его, обещая заплатить ему всё увеличивающуюся сумму денег, но контролёр на все его просьбы лишь отрицательно качал головой, не говоря ни слова. Когда отец моего собеседника в своих просьбах и обещаниях дошёл до полной суммы денег, полученных им от продажи, он остановился и сказал: "А больше у меня уже нет", и внезапно услышал: "Что ты мне всё обещаешь, ты мне дай, и я тебя отпущу..." Он "дал", и был отпущен. А отрицательный тик у контролёра был связан с контузией, полученной им в годы войны... Так вот этот контролёр и написал донос на моего отца, а его сын "донёс" на меня...

Но всё это - дела давно минувших дней. А запах хвои, и, особенно аромат дубовых листьев до сих пор мне весьма приятны. А вам?